Никто не знает, сколько она… пролежала на полу. В нашей больнице из оборудования только энцефалограф. Вроде, мозг жив.

— И это всё? — отказывался верить я. — Вроде мозг жив?

— Врачи посоветовали её в Брянск перевести. Герман будет завтра этим заниматься, договариваться со всеми, чтобы быстрей перевели.

— А Клара Васильевна как? — не отставал я от него. — А Славке сказали?

— Не знаю, — буркнул Иван. — Смотрите лучше в оба!

Он молчал, отвернувшись к окну, но желваки играли. Я хорошо его понимал, эти дети выросли на его глазах, он прекрасно знал их семьи.

Но с другой стороны, все виноваты в том, что произошло. И косвенная вина Ивана тоже в этом есть. Нельзя было спускать на тормозах дело о краже люков! Надо было бить в набат, поднимать общественность! Надо было противостоять городскому начальству. Это же не урны с городских улиц украли. Это люки с проезжей части!

Но у нас всегда так. Пока жареный петух не клюнет, все думают, что само рассосется.

Всю ночь до утра мы просидели, не сомкнув глаз. Адреналин вытекал из ушей, даже просто посидеть или постоять на одном месте не получалось. Если бы сейчас появился похититель люков, мы бы убили его, тупо разорвав на сувениры.Но никто так и не появился. Рассвело.

— Всё, расходимся, — скомандовал Иван. — Больше нет смысла засады устраивать.

— Это ещё почему? — обиженно спросил Мишка.

— Если сегодня не появился, то уже и не появится. Утром разнесётся весть, что состояние девчонки резко ухудшилось, что она между жизнью и смертью. Этот урод заляжет теперь надолго. А если Эмма не выкарабкается, он вообще не будет больше этим заниматься. Одно дело кража, другое непреднамеренное убийство.

Возразить было нечего.

— Расходимся парни. Иван прав, — подтвердил я.

Вернувшись домой, застал бабушку уже на ногах. Рассказал ей печальную новость про Эмму. Она опешила буквально на мгновение, потом моментально собралась с духом.

— Ничего, она выкарабкается! — уверенно заявила она. — Сейчас такая медицина! На фронте голыми руками людей спасали и выживали ведь!

Бабушка упрямо продолжила готовить завтрак, как ни в чём не бывало. Она не успела ещё доварить кашу, как зашёл Герман.Он был очень взволнован, говорил сбивчиво. Мы поняли, что он собирается сейчас в Брянск договариваться насчёт Эммы. И Шанцева подключил, и Демьяна, и горисполком.

Его переклинило на том, что нам трудно за младшими братьями смотреть, и он обещал их сегодня забрать, как вернётся. На что мы с бабушкой хором послали его и велели заниматься только Эммой, а о младших мы и без него позаботимся.

Герман уехал. А мы с бабушкой переглянулись осуждающе, ишь чего удумал, тяжело нам ближним помогать!

Но глядя на то, как бабушка устало садится за стол, я подумал, что слишком много на неё свалилось.

— Ты чего? — подлетел я к ней.

— Представила себя на месте Клары… — пробормотала она.

Да. Клара Васильевна. Как с ней быть? Говорить? Не говорить? А Славка? Он же ещё ничего не знает!

— Я, наверное, сейчас в больницу пойду вместо школы, — решил я. — Напиши записку, пожалуйста. Всё равно мимо Кузнецовых идти буду, попрошу Мишку записку в школу отнести.

К девяти был уже в больнице. Первым делом пошёл к Славке, он ничего не знал, ему никто не сказал и, похоже, не собирался. Он беззаботно болтал… И что? Это должен сделать я?

— Слав, — набрал я побольше воздуха. — Состояние Эммы резко ухудшилась ночью.

Славка на мгновение замер, а потом посмотрел на меня немного недоуменно:

— Что значит ухудшилось? Почему?

— Врачи говорят, что скорее всего тромб образовался. Такое бывает после переломов и операции. Эмма в коме.

Славка смотрел на меня неверящим взглядом. Потом хотел что-то сказать, но вместо слов из горла послышался стон. В глазах блеснули слёзы.

— Держись, Слав, — пробормотал я. — Её в Брянск переводят. Там медицина лучше.

Руки в гипсе… Он уткнулся лицом себе в плечо.

Я сидел с ним минут пятнадцать, пока он, наконец, не сказал, что хотел бы её увидеть перед тем, как её увезут в Брянск.

Молча кивнул головой и пошёл искать Демьяна или Юрия Васильевича. Эмма, наверняка, в реанимации, надо разрешения спросить. Вряд ли Славку пустят, но попытаться все равно надо.Время, конечно, сейчас самое неподходящее, у врачей как раз обход шёл. Заметив их в коридоре, переходящих из палаты в палату, припустил туда. Пока добежал, беседа Демьяна с больными полным ходом уже шла, неудобно было отвлекать. Пришлось ждать у входа в палату, пока врачи освободятся.

— Что ты? — спросила меня доктор Марина, направившаяся к выходу из палаты первой.

— Славка просится с Эммой попрощаться, пока её в Брянск не увезли, — тихо сказал я ей.

Врач сначала посмотрела на меня довольно категорично. Понятно, что не положено. Но потом, видимо, что-то в голове сложила. Поняла, что ситуация не та, чтобы отказывать.

— Иди к нему в палату и жди там, — велела она.

Вернувшись в палату к другу, застал его смотрящим в потолок стеклянным взглядом.Положил ему руку на плечо, не зная, чем его ещё утешить.

Мы просидели так молча ещё минут тридцать, пока кончился обход.

В палату заглянула Марина Карпова.

— До реанимации дойдёшь? — спросила она Славку.

— Дойду, — уверенно пообещал он, сразу очнувшись.

Помог ему встать, придерживая за бёдра, на туловище у него живого места не было.

Он шёл сам. До самой интенсивной терапии. Перед дверью в отделение Славка замер и не мог решиться пройти внутрь.

Марина по-деловому распахнула перед ним дверь, типа, проходи уже. Навстречу нам вышла из отделения медсестра и с удивлением уставилась на нашу процессию.

Я вошел первым, пытаясь определить, куда вести Славку. Клару Васильевну узнал сразу. Она сидела рядом с койкой внучки и держала ее за руку, тихонько ей что-то наговаривая. Я с изумлением посмотрел на врача.

— Бабушка, когда узнала, что с внучкой случилось, практически сразу встала, — начала рассказывать мне Марина, — перепугала медсестер. Она ведь совсем плоха была. Уже думали, что счет на часы пошел и не выкарабкается.

— И вы ей про внучку рассказали⁈ — опешив, спросил врача.

— Да, — Марина кивнула, — мы обязаны были, она же ближайшая родственница пострадавшей. Дядю ее тоже вызвали, сообщили.

— И Клара Васильевна после этого очнулась? — я не мог поверить тому, что слышу.

Марина кивнула.

— Минут через десять после разговора она встала с койки и потребовала у медсестер, чтобы катетер ей убрали из вены. Потом сказала выписывать ее, что внуки дома ждут, о них заботиться надо. Еле уговорили до утра подождать. Пообещали выписать после обхода. Сейчас Демьян Герасимович придет, будем решать.

Я только головой покачал. Она же совсем недавно буквально на глазах умирала. Было ощущение, что авария с внучкой у нее забрала волю к жизни. А тут снова мобилизовалась, взгляд серьезный, сосредоточенный. Как у бабушки утром, — мелькнула у меня в голове мысль. Это военное поколение, которое становится тем сильнее и решительнее, чем более тяжелые испытания на них обрушиваются. Эти люди отказываются умирать, пока нужны другим.

Рядом шевельнулся Славка. Я забыл о нем, ошарашенный состоянием Клары Васильевны. Подвел его к Эмме. С трудом узнал ее в тонком теле, неподвижно лежащем на высокой койке.

— Дочка! — заволновалась Клара Васильевна, обращаясь к Марине. — Мне уже лучше! Внучку провожу в Брянск и можно мне домой? Мне к внукам нужно.

— Не спешите, Клара Васильевна, — спокойно сказала Марина. — Обход закончили. Скоро главврач придет и скажет, что делать.

— Не волнуйтесь, Клара Васильевна. — влез я в разговор. — Мальчишки у нас, с ними все хорошо.

Клара Васильевна тихо кивнула, глядя на Эмму, на Славку, застывшего над ней. А он впал в ступор. Эмма была не похожа сама на себя. Он просто смотрел сквозь неё, застыв в одном положении.

Переглянулся с доктором Мариной, она развела руками, типа, а что ты хотел?

Славка, наконец, отмер, спина затряслась, кончиком пальца, торчащим из гипса, он провёл по руке Эммы.

В этот момент меня самого накрыло, навернулись слёзы и дальше всё сквозь туман. Плачущая Клара Васильевна, рыдающий Славка…

Сам не помню, как вытащил его в коридор, отволок в палату, уложил. Он лежал с каменным лицом, с закрытыми глазами. Понял, что никуда сегодня из больницы не уйду и сидел с ним, пока он ровно не засопел. Уснул, наконец-то. Перегруженная переживаниями психика просто выключила его, чтобы восстанавливался. Вот и хорошо.

Решил зайти снова